Пока не угаснет память прошлого…

Она спала едва ли полночи. Хоть и легла очень поздно. Хоть у нее и был очень трудный день. Ворочалась всю ночь. А проснулась в 5 часов утра и потом, как ни старалась, не смогла заставить себя поспать еще немного. Осторожно встала, чтобы не разбудить Мичиру, которая безмятежно спала, разметав по подушке аквамариновые волосы. Оделась. На кухне поставила греть чайник. И занялась приготовлением бутербродов. Слишком рано готовить что-либо другое. Слишком рано. Да и не зачем. Когда проснется Мичиру, все равно это уже давным-давно остынет и придется разогревать. Уж лучше приготовить что-нибудь попроще. За окном уже светло. Лето все-таки. И тепло, наверное. Она подошла к окну и посмотрела на градусник - 15 градусов. Светлая, красиво изогнутая бровь взметнулась вверх: да днем вообще будет жара. И в этот момент неожиданно пришло решение: дать выход снедавшей ее тоске. То есть прогуляться.
На плите призывно загудел чайник. Она повернулась и, выключив его, заварила чай. Отхлебывая обжигающий напиток, она еще раз обдумала свое решение. Да, именно то, что нужно. Погуляет за городом, рассеется. Давненько она этого не делала. Надо взять с собой что-нибудь. Из еды. Такие прогулки занимают много времени. Она залезла в холодильник и накидала в подвернувшийся пакет несколько яблок. Потом сделала еще несколько бутербродов и закинула их туда же. Со вчерашнего дня осталась бутылка какого-то напитка - и ее ожидала та же участь. Ступая на цыпочках, пробралась в спальню и раскрыла огромный шкаф, доверху наполненный одеждой. По большей части - одеждой Мичиру. Она начала быстро и методично проглядывать именно эту часть. Найдя что-то, удовлетворенно кивнула и вытащила из шкафа. Это оказались песочного цвета шорты и какой-то бледно-желтый топик. Не долго думая, она натянула это на себя. Эта одежда больше подходила для долгой прогулки под палящим солнцем, чем ставшая привычной для нее мужская одежда: штаны и рубашки. На секунду остановилась перед большим, во весь рост зеркалом. Оно отразило высокую стройную девушку с большими серыми глазами и пшеничными, коротко остриженными волосами. Она почти забыла, как выглядит в такой одежде. Красивая. Улыбнулась себе озорной мальчишеской улыбкой, растрепала рукой густые волосы и вышла из комнаты, не забыв захватить ключи и листок бумаги с ручкой. Не долго думая, написала записку Мичиру - чтобы не волновалась. Пара коротких слов, но они успокоят ее. Размашистая роспись в конце - и записка готова. Девушка прикрепила ее к зеркалу в прихожей, а сама, осторожно открыв, а затем и закрыв дверь, вышла из квартиры. В прихожей под порывом ветра трепыхнулся маленький кусочек бумаги с написанными на нем словами: "Ушла. Вернусь вечером". Проснувшись, Мичиру только хмыкнет "Сама лаконичность" и больше не будет об этом вспоминать.
Легкий ветер кружил вокруг ее. Подталкивал вперед. Тянул за собой. И она не стала сопротивляться. Зачем? Впереди целый день. Легким шагом она пошла туда, куда тянул ветер, полностью доверившись ему. Он - единственный ее друг, которому она может полностью доверять. Не считая, конечно, Мичиру. Вспомнив о ней, девушка грустно улыбнулась. Почему? Ветер поймет, ветер поможет, утешит. Убаюкает ласковым шелестом зеленой листвы и тихим шумом дорог. Она поймала пролетавший мимо нежно-розовый лепесток и вдохнула сладкий аромат. Расцвела сакура. Она только сейчас увидела пышные деревья усыпанные, розовыми цветами. Немного помедлив, она завернула к гаражам. К черту ходьбу пешком, можно и проехаться. Мотоцикл и так долго стоял без дела. Вполне мог заржаветь уже. Она усмехнулась при этой мысли.
Нежно провела рукой по сверкающим бокам. Потом закинула пакет с едой на него и села сама.
Теперь ветер несся ей навстречу, шепча что-то, приговаривая и повторяя все один и тот же мотив. Слов не было. Да разве это самое важное? Нет… Важно другое - интонация, сама мелодия слов, а что говорить и вообще ли говорить - не имеет значения. Она ехала так долго, очень долго. Интересно, далеко она уже? А впрочем, какая разница? Она просто наслаждалась скоростью, ветром и свободой. Казалось, что она летит над землей. Задумчивый взгляд вдруг прояснился, и она поняла, что смотрит на виднеющуюся впереди рощу. Остановиться бы там.
"Так и будет. Не сомневайся" - шептал ветер.
И она остановилась. Роща оказалась тополиной. Ветер гонял белый пух, и казалось, шел снег. Спокойно. Тихо. Кажется, ты - единственный человек на свете. Да так и есть. По крайней мере - тут.
Она поставила мотоцикл около дерева, а сама устроилась рядом, под другим тополем. Зеленая трава была мягкой, и было очень приятно растянуться на ней во весь рост. Девушка сорвала длинную травинку и засунула ее в рот. Лежа на земле, она молча наблюдала за полетом тополиного пуха и думала о чем-то своем. На небе виден бледный полумесяц луны. Растет. Скоро будет полнолуние.
И внезапно ей на память пришел такой же летний день, когда она также лежала на мягкой траве и смотрела на белый полумесяц. Только она была не одна. И не с Мичиру. Это было - боги! - как давно это было! Почти шесть лет назад. Ей тогда было 14, и это была ее первая любовь. Она лежала тут именно с ним. Время размыло черты его лица, и она лишь смутно помнила три маленькие родинки, образовывающие треугольник на его левой щеке. Но почему-то ей всегда казалось, что, если она его увидит, то обязательно узнает. Ее первая любовь. Единственная, неповторимая. Больше такой не будет - она была в этом уверена. Даже с Мичиру - не то. Она попыталась воскресить этот далекий образ из прошлого таким, каким она его запомнила. Высокий, очень высокий. Выше даже ее на полголовы. Светлые волосы цвета меда и веселые глаза. Он был старше ее на год. И она любила его больше жизни. Ей почему-то с самого детства казалось, что такая, именно такая любовь должна жить вечно. А нет. Не вышло.
Ветер ласково погладил ее по щеке, высушив непрошеную слезу. Правильно. Она давно запретила себе плакать о нем. Давно. Шесть лет назад.
Она вспомнила пронзившее болью разочарование, когда однажды он не пришел на встречу. Не смог, - так он объяснил. Потом еще раз и еще. И завертелось: окончание учебного года, каникулы, все поразъезжались. Разъехались и они. И больше не увиделись. Как она не искала встречи. Бродила целыми днями по улицам Токио, надеясь его встретить. Ей казалось, что она должна быть рядом с ним. Ему стоило только попросить, и она пошла бы за ним на край света. Тогда… да что тогда, она и сейчас не уверена, что не сделала бы то же самое. Только через месяц она встретила их общего знакомого, и тот ей сказал, что он переехал в другой город. Переехал. Вот как. Она только вздернула выше подбородок и сказала себе, что раз так, то она больше не будет о нем думать. Долгое время не получалось… А потом она встретила Мичиру, других воинов. Другие друзья, другая жизнь.
Что же заставило ее опять вспомнить его? Что? Именно то, что не давало ей спать всю ночь, именно то, что заставило ее встать так рано, именно то, из-за чего у нее такое безразличное отношение к жизни и смерти. Он.

Вчера они гуляли с Мичиру, когда той вдруг понадобилось в магазин. А на выходе они столкнулись с ним. Первой его увидела Мичиру, к тому же с ним был ее знакомый. И она не нашла ничего лучше, чем начать разговор с ними. А у Харуки екнуло сердце, когда она увидела его - свою первую любовь - через столько лет. Даже не увидела его, а просто бросила взгляд вскользь по нему и заметила треугольник из родинок на левой щеке. Этого хватило. Она наверное побледнела, потому что, казалось, вся кровь отхлынула от щек. Сердце бешено забилось, и она в каком-то помрачении рассудка простояла весь разговор, уставившись в стенку, мечтая провалиться под землю и оказаться где-нибудь подальше отсюда. Где угодно, только не здесь и не сейчас. И что он делает в этом городе через шесть лет? Он, переехавший отсюда?
А он посмотрел на нее своим прежним взглядом, взглядом из ее юности, и улыбнулся на прощание. Она вся растворилась в этой его улыбке. Ей показалось, что, как и раньше, они любят друг друга и что они, как это и должно было быть, вместе. Но вот Мичиру закончила разговаривать с ними, и они разошлись, оставив в сердце Харуки непонятное чувство разочарования. Она его больше никогда не увидит. Никогда. А хотелось быть с ним. Опять. После стольких лет она все еще, оказывается, любит его. Харука в последний раз посмотрела вслед ему: вдруг обернется, скажет что-нибудь и она поймет, что еще не все потеряно, что еще все можно изменить. Но нет. Не обернулся. Она повернулась к подруге.
- Как тот светленький улыбнулся тебе! - Мичиру весело посмотрела на нее своими аквамариновыми глазами. - Я, пожалуй, и приревновать могу.
Харука криво ухмыльнулась:
- Поверь мне, ревновать не к чему…
Мичиру уловила какую-то горькую нотку в голосе подруги, но решила не обращать на нее внимания.
- Ты могла бы хоть поздороваться с ними, раз разговаривать не стала.
- Я очень невежливый человек, - Харука насмешливо сощурила глаза, а потом отвернулась и крепко сжала зубы, так, что на щеках заиграли желваки.

Солнце склонилась к горизонту. Вечер. Пора домой. Она села на мотоцикл и помчалась по шоссе. Ветер опять шептал ей что-то непонятное, но такое близкое и родное. Но она знала, что лишилась душевного равновесия надолго, что еще не один день она будет вот так мчаться по дорогам, разгоняя свою тоску, пока не угаснет память прошлого, пока опять не забудется его улыбка и взгляд его веселых глаз.

Уназуки